Может ли танец сделать «карьеру»? Да! Причём порой настолько успешную, что ему хочется позавидовать. Танцы нередко рождаются в среде, далёкой от аристократических представлений о прекрасном – будь то залитый солнцем луг, где развлекаются крестьяне, или пропитанная дымом табака городская таверна. Но постепенно всевозможные менуэты и гавоты обуздывают свои мелодии, меняют деревянные башмаки на шёлковые туфли и «переезжают» во дворцы, где их исполняют не только родовитые дворяне, но и сами короли.
Такова судьба большинства известных танцев. Ещё в XVI веке композиторы придумали объединять их в небольшие циклы, названные словом «сюита» (что в переводе с французского означает «чередование, последовательность»). К XVIII веку этот жанр достиг совершенства и к нему любил обращаться даже великий Бах.
В XX веке композиторы возродили барочную танцевальную сюиту, придав ей новый облик: Равель «скрестил» её с романтическим пианизмом, Шёнберг – с авангардными музыкальными изысками, а знаменитый джазовый пианист и композитор Клод Боллинг«сплавил» припудренную причудливость барокко с остротой африканских гармоний и ритмов. Первым образцом этого необычного опыта стала Сюита для флейты и джазового трио, а за ней последовали «младшие сёстры», где место флейты занимали скрипка, труба, гитара и, наконец, виолончель: «Сюита для виолончели и джазового трио» Боллинга, посвящённая известному виолончелисту Йо-Йо-Ма, составит программу первого отделения концерта.
Участь, схожая с историями старинных танцев, ждала и сравнительно молодое танго: моряки, искавшие любовь в аргентинских портах конца XIX века, вряд ли догадывались о том, что спустя несколько десятилетий звучащая на отдыхе музыка завоюет сердца миллионов людей и будет исполнена в самых престижных концертных залах мира.
Наиболее удачно «освятил» этот танец талантом аргентинский композитор Астор Пьяццолла. Своим популярнейшим Libertango (1974) он провозгласил свободу жанра от прежних форм и возвел его на недосягаемую высоту, парадоксально облагородив пламенную страсть.
Вторая часть программы концерта полностью отдана музыке Пьяццоллы, и центральный номер здесь – «Большое танго» для виолончели и фортепиано, посвящённое Мстиславу Ростроповичу. Подобно Боллингу, Пьяццолла не может пройти мимо барочных форм: Фугата и Концерт для квинтета станут тому самым убедительным подтверждением.
«Милонга ангела», где танец, родственный танго, возвышается до божественной чистоты, вместе с молитвой «Ave Maria» покажут нам совсем другого Пьяццоллу, глубоко сосредоточенного на диалоге с вечностью. Огонь любви здесь соседствует с настроением, отрешённым от всего земного.
Произведения Боллинга и Пьяццоллы станут лучшими иллюстрациями того, что не существует искусства «низкого» или «высокого». Искренность в нём важнее. Точно так же и молитва может проникать в сердца, если она от всей души произнесена даже самым безнадёжным грешником из трущоб – ведь ангелы ближе к людям, чем нам кажется.